Денежное предложение

1. ОАО «Тиком» — городской бюджет, на сумму 100 тыс. руб.
2. Городской бюджет — Фонд обязательного медицинского страхования, на сумму 100 тыс. руб. (страховые взносы за неработающее население).
3. Фонд обязательного медицинского страхования — Управление материально-технического медицинского обеспечения, на сумму 100 тыс. руб.
4. Управление материально-технического медицинского обеспечения — «Межрайонные электросети», на сумму 100 тыс. руб.
5. «Межрайонные электросети» — ОАО «Тиком», на сумму 100 тыс. руб. | за эксплуатационное обслуживание трансформаторных подстанций.

По  подобным схемам по всей стране погашалась задолженность предприятий перед  бюджетом, а последнего — перед  учреждениями социальной сферы. Причины использования подобных схем коренились в хронической несбалансированности денежного рынка, предопределяющей нехватку платежных средств для расчетов по обязательствам, способным взаимно погашаться.

В конце 1995 г. выросли остатки на корреспондентских  счетах коммерческих банков в ЦБ. В этих условиях ЦБ впервые предложил коммерческим банкам размещать избыточные ресурсы в его депозиты. На первый взгляд, складывалась парадоксальная ситуация: при неплатежах и полной бартеризации экономики у коммерческих банков образовались значительные свободные средства. Аналогичная ситуация имела место в США в период Великой депрессии 30-х годов. Но в нашем случае образование избыточных ресурсов было связано с их не востребованностью при запредельном уровне процента. Этот уровень обусловливался общей нехваткой ликвидности в экономике. Брать кредит по таким ставкам соглашались лишь те, кто не собирался его погашать.

Казалось бы, привлечение государственных ценных бумаг в активы ЦБ должно было расширить денежное предложение и решить проблему ликвидности. Но в условиях общей нехватки ликвидности в экономикеI и высоких процентных ставок государственные краткосрочные обязан тельства (ГКО) сразу стали объектом спекулятивных операций. В 1994 Г.1 доходность по ним составляла от 184% до 250 % годовых [199, Для покрытия дефицита бюджета Минфин размещал ГКО с колосса ной доходностью для инвесторов. Но выплаты таких доходов постоянно] увеличивали дефицит бюджета.

Анализируя в 1995 г. рынок ГКО, С. Шойко и В. Баранов [200]j отметили, что стоимость обслуживания долгов по ГКО обходится Центральному банку дороже рефинансирования. Их вывод гласил: чем раньше! прекратится реализация такой убыточной эмиссии, тем меньше потеряет] госбюджет на погашениях ГКО. Такая критика получила резкий отпор! от многочисленных наивных и не наивных сторонников ГКО. Один из них написал, что логика С. Шойко и В. Баранова разошлась с логикой развития рынка ГКО. Разошлась, надо сказать, с самыми неприятным! для ГКО последствиями.

Рыночная  стоимость ГКО-ОФЗ составила в  январе 1997 г. 230 трл. руб. (41 млрд долл. США  по курсу рубля на тот период) |195, 5]. В сферу рынка ГКО попадал  весь прирост денежного предложения.

В январе 1998 г. с обстоятельным анализом рынка  ГКО выступи! С. Ю. Глазьев |199). Его  выводы гласили:

«1. Минфин продает государственные обязательства под 17-100 Я годовых в долларовом выражении в зависимости от конъюнктуры рьи

2. Иностранные спекулянты покупают рубли для приобретения ГКО, продавая доллары Центробанку.
3. Центробанк, эмитируя рубли для приобретения долларов, затем ■ размещает купленную валюту в высоконадежные ценные бумаги ино- ^ странных государств, а также в краткосрочные депозиты в иностранных

банках  высшей категории надежности, доходность которых составляет • 5-7 % годовых.

Каков же баланс такого кругооборота огромных денежных сумм? Чистый ущерб для российского государства в разное время составлял 10-95 % годовых на каждый купленный доллар» [199, 44]. «Независимость Банка России, закрепленная в федеральном законе „О Центральном банке Рос- ' сийской Федерации (Банке России)", превратилась в его независимость от ответственности и контроля» [199, 44].

«Развитие»  рынка ГКО дошло до своего логического  финала лишь после того, как в  федеральном бюджете закончились  средства на выплату процентов по государственному долгу.

Опыт  ГКО показал, что операции на открытом рынке являются инструментом тонкой настройки денежного предложения, эффективным Вусловиях высоколиквидной  и сбалансированной экономики. При  сильной диспропорции между денежным спросом и предложением попытка Сформировать резервы центрального банка из государственных ценных бумаг приводит не только к потере эмиссионного дохода, но и к нарастанию государственной задолженности вследствие высоких процентных ставок.

В этой связи стоит напомнить об обсуждавшейся  выше модели ^Блиндера—Солоу. Покрытие дефицита бюджета за счет нарастания вну- ► треннего долга не опасно только для такой экономики, в которой темпы [ВВП превышают темпы роста внутреннего долга.

Некоторые экономисты объясняют резкое падение монетизации экономики свертыванием кредитных отношений. По их мнению, снижение "перацийпопредоставлениюкредитовуменыпило мультипликационный ффект расширения денежной массы. Однако, как видно из табл. IV, 1, 1992-1997 гг. происходило не только снижение отношения агрегатов Мг к ВВП, но и падение отношения денежной базы к ВВП. Понятно, ~ ^{1 в} таких условиях мультипликационный эффект не мог проявиться. Вероятнее всего, преодоление кризиса ликвидности середины 90-х Г Годов стало бы возможным при использовании прямых кредитов реальному сектору, проходящих через систему ссудных счетов, при условии ^Обеспечения контроля за их использованием. Разумеется, такая система Шека _от идеальной. Она не могла бы исключить периодическое да- ление на курс рубля. Но ее основное достоинство — предоставление [ предприятиям реального сектора оборотных средств.

1998 г. и после

Кризис августа 1998 г. имел колоссальные разрушительные послед- вия. Курс рубля упал в 4 раза, вызвав соответствующее обесценение

Таблица IV. 1

Соотношение денежных агрегатов и ВВП (млрд руб.; %)

Источники: International Financial Statistics. IMF. March 2000. April 2002; http://www.cbr.ra

доходов населения. Внутренний долг возрос на 436 млрд руб. (на 1 1998 г.) [201, 5]. Были потеряны валютные резервы.

Возможные последствия проводимой в 1992-1998 гг. валютно-кре- дитной политики активно обсуждались в экономической прессе. Главный вопрос этой дискуссии — обоснованность сжатия денежной массы.

Сторонники  правительственного курса 1992-1998 гг. утверждали: если есть инфляция, значит имеет место  избыточная денежная масса. Часто цитировался  известный лозунг: «Инфляция —  чисто денежный феномен». В подтверждение приводилось «уравнение обмена»: если цены' растут, на них воздействует денежная масса.

Оппоненты правительственного курса считали, что о нехватке денег; в обращении свидетельствуют: устойчивый рост бартера и взаимозачетов, распространение денежных суррогатов, динамика задолженности j в экономике, ее крайне низкая монетизация (отношение к ВВП). Напомним, что в 1989-1990 гг. монетизация составляла около 65! в 1992 г. - 37,4%; в 1993 г. - 19,3%; в 1994 г. - 16,0%; в 1995 г. 14,3%; в 1996 г. - 13,4%; в 1997 г. - 14,8%. Оппоненты полагали, что] в российской экономике действуют немонетарные факторы инфляции. 1

Сначала нам придется разобраться в лозунгах. То, что  инфляция чисто денежный феномен, было написано в 1968 г., НОС тех пор, наскс  ко нам известно, самим автором  лозунга — М. Фридменом — не пов лось. Это и не мудрено — в 1972-1974 гг. причина инфляции, охвативи мировую экономику, была очевидной — рост цен на нефть. В 20001

ситуация  на рынке нефти почти повторилась. Сторонников «чисто денежного феномена» оказалось совсем мало. Но остались самые-самые. Их основной аргумент: «Если напечатать деньги — цены возрастут». Но это тривиальное школьное положение следует дополнить нетривиальным: если не печатать столько денег, сколько нужно для оборота, цены тоже возрастут. Данный феномен известен из опыта, в частности, Франции (311, 106-107]. Нехватка собственных оборотных средств и дорогой кредит заставляют предприятия повышать цены. Иной альтернативой для них может быть только замок на воротах. Логика проста: для пополнения оборотных средств и продолжения производства повышение цен есть последнее, но эффективное средство. На патетический вопрос: «Если денежная политика была жесткой, то почему произошла девальвация рубля?» — можно ответить: «Поэтому и произошла». Инфляция обесценила рубль, а валютные власти, выполняя стабилизационную программу МВФ, поддерживали его завышенный курс, пока у них не закончились ресурсы.

Нехватка  ликвидности предопределила запредельные ставки процента. ГКО стали объектом спекуляций. На финансовый рынок хлынули капиталы нерезидентов. Выплаты по ГКО подорвали бюджет. Отток спе- I кулятивных капиталов обвалил курс рубля. На его бесполезную поддержку были израсходованы почти все валютные резервы.

С доказательствами причин инфляции на основе «уравнения обмена» дела обстоят также неудовлетворительно. Недостатки этого уравнения подробно анализировались, в частности, В. Назаровым [203] и С. И.Лу- Шиным [204]. «Уравнение обмена» «действует» при любом объеме ликвидности в экономике. При бартере в 80% от общего объема расчетов уравнение просто показывает «космическую» скорость денежного обращения.

Как мы отмечали выше, при расчетах на основе «уравнения обмена» сначала определяется скорость денежного обращения. Для этого ВВП Делится на денежный агрегат. На следующей стадии находится необходимый при данной скорости денежного обращения объем денежной массы: ВВП делится на скорость денежного обращения. Понятно, что получается тот же денежный агрегат. И когда А. Н. Илларионов и Дж. Сакс [205, 41-42] используют данные таких расчетов для определения индекса цен — ' это вызывает только недоумение.

Читатель, вероятно, заметил, что мы не называем сторонников чисто : денежной природы  инфляции монетаристами. Это было бы не совсем точно. Дело в том, что традиция монетаризма — объяснение экономических кризисов нехваткой денежного предложения. В частности, именно данным обстоятельством Г. Саймоне, К. Варбюртон и их последователи ВПЛОТЬ до м. Фридмена и А. Шварц объясняли Великую депрессию 30-х 1ГОД0В в США.

Что могло  бы доказать правоту тех, кто предлагал  увеличить денежное предложение  и, наоборот, ошибочность взглядов тех, кто отстаивал ре- [Ярнкционную  политику? Только рост денежного предложения. Если бы привел к ускорению инфляции — правыми оказались бы сторонники жесткой денежной политики. Если бы, наоборот, увеличение денег

в обращении  вызвало бы снижение бартера и  увеличение производства — подтвердились  бы доводы сторонников расширения денежной массы. Но кризис августа 1998 г. — слишком  грозовое явление, чтобы считать  егоэкспериментом.

Результатом этого кризиса стал не только скачок цен и обесценение рублевых накоплений. В условиях огромной зависимости страны от импорта продовольствия возникла угроза нехватки товаров первой необходимости. Особенно острой ситуация должна была стать в зимние месяцы. Возможность массового голода, особенно в северных регионах, была более чем реальной. Речь шла о физическом выживании миллионов людей. Изменить положение могла лишь активная и целенаправленная государственная политика, в частности, в денежной сфере.

Причины и последствия кризиса 1998 г. достаточно полно проанализированы в Заключении Временной комиссии Совета Федерации [201]. К сожалению, этот документ остался не просто плохо изучен обществом, но и не осознан. Поэтому угроза второй раз наступить на те же грабли сохраняется.

Те, кто  формировал правительственную политику 1992-1998 гг. и в значительной степени  формирует нынешнюю, а именно: Е. Т. Гайдар, М. Э. Дмитриев, В. A. May, А. В. Улюкаев, Я. М. Уринсон, Е. Г. Ясин, выступили в конце 1998 г. с антикризисной программой действий [206, 16], ] в которой не было и намека на понимание сложившейся ситуации. Предлагалось неуклонно проводить именно ту политику, которая привела ] к катастрофе августа 1998 г.

Мемуары отправленных в отставку правительственных  чиновников имеют неоспоримое преимущество над мемуарами бездарных командующих разбитых армий. Последние могуттолько объяснять, первые — еще и делать прогнозы. Читать такие прогнозы забавно. Но несбывшимися предсказаниями мало кто интересуется.

Началом выхода экономики страны из кризиса 1992-1998 гг. следует считать февраль 1999 г. — месяц резкого сокращения бартера и взаимозачетов. В марте 1999 г. статистические данные отметили экономичен рост. После пика кризиса прошло всего восемь месяцев, а после прихода к власти правительства Примакова—Маслюкова и возвращен» на должность Председателя Центрального банка В. В. Геращенко — шесть] месяцев.