Шпаргалки по "Психология"

47. Общая характеристика  и виды экзистенциальных тревог

Философ Пауль Тиллих, утверждал, что тревога есть осознание угрозы нашему бытию. Он различал три вида тревоги: тревога судьбы и смерти, тревога пустоты и смысла утраты и тревога вины и осуждения. Всё это формы экзистенциальной тревоги потому, что они присущи существованию как таковому. Ученик Тиллиха, Ролло Мэй определял тревогу как «субъективное состояние личности, понимающей, что ее существование может быть разрушено, что она может превратиться в ничто». Человек испытывает тревогу, когда осознает, что его существование или какие-то ценности, отождествляемые с ним, могут быть уничтожены.

В более поздней работе он выдвинул другое определение тревоги — как ощущения угрозы, направленной на важные для человека ценности. Тревога, писал Мэй, это «опасение, вызванное угрозой каким-то ценностям, которые человек считает важными для своего существования как личности».

Тревога может происходить как из осознания возможности нашего небытия, так и из угрозы неким жизненно важным ценностям. Она возникает и тогда, когда мы сталкиваемся с препятствиями на пути реализации своих планов и возможностей. Это сопротивление может стать причиной застоя и упадка, но оно же может стимулировать изменения и рост.

Мэй говорил, что свобода не может существовать без тревоги, также как и тревога не может существовать без осознания возможности свободы. Становясь более свободным, человек неизбежно испытывает тревогу.

Он выделял два вида тревоги нормальную и невротическую.

Нормальная тревога.

Расти и пересматривать свои ценности — значит испытывать нормальную или конструктивную тревогу.Мэй определял нормальную тревогу как «пропорциональную угрозе, не вызывающую подавления, которой можно конструктивно противостоять на сознательном уровне».

По мере роста и развития индивида от младенчества до старости его ценности меняются, и каждый раз, поднимаясь на новую ступеньку, он испытывает нормальную тревогу.Нормальная тревога приходит также в моменты, когда художник, ученый, философ внезапно достигают озарения, эйфория от которого сопровождается трепетом перед открывающимися в перспективе изменениями.

Нормальная тревога, испытываемая в периоды роста или непредсказуемых изменений, свойственна каждому человеку. Она может быть конструктивной, пока остается пропорциональной угрозе. В противном случае тревога превращается в болезненную, невротическую.

Невротическая тревога.

Мэй определял невротическую тревогу как «реакцию, непропорциональную угрозе, вызывающую подавление и другие формы внутрипсихических конфликтов и управляемую разнообразными формами блокирования действий и понимания».

Если нормальная тревога ощущается всегда, когда ценности подвергаются угрозе, то невротическая тревога посещает нас в том случае, если поставленные под сомнение ценности на деле являются догмами, отказ от которых лишит наше существование смысла. Необходимость сознания своей абсолютной правоты ограничивает личность настолько, что ее потребности в конечном счете сводятся к регулярному подтверждению незыблемости существующего порядка. Каков бы ни был этот порядок, он дает нам чувство иллюзорной безопасности, «приобретенной ценой отказа от свободного познания и нового роста».

Чувство тревоги возрастает, когда человек стоит перед проблемой реализации своих возможностей. В случае, когда он отрицает сами возможности, когда у него не получается правильно распознавать нужды близких ему людей или когда он пренебрегает своей зависимостью от окружающего мира, нарастает чувство вины.

Конструктивная сторона тревоги получила дальнейшее раскрытие в теории экзистенциального выбора Сальваторе Мадди.

Мадди отмечает, что выборы, которые человек делает, это, в конечном счете, – выбор между двумя альтернативами: либо в пользу будущего либо прошлого. В будущем всегда присутствует неизвестность. Его нельзя предсказать, даже если человек что-то планирует. Это риск, с которым сопряжено любое действие. И устранить этот риск нельзя, как бы человек ни пытался, потому что нельзя предвидеть будущее.

Выбирая будущее, говорит Мадди, мы выбираем неизвестность. И в этом содержится неустранимый корень человеческой тревоги, потому что, выбирая направленность в будущее, человек тем самым принимает на себя тревогу.

Тревога – это своего рода эмоциональный аккомпанемент неустранимой неопределенности будущего. Альтернатива, по Мадди, – выбор прошлого, выбор неизменности. Если человек выбирает прошлое, возникает другой эмоциональный аккомпанемент: вина за упущенные возможности.

Однако эти два выбора не равноценны с точки зрения личностного развития. Выбор прошлого, что означает уход от осознания, не может привести к успеху, тогда как выбор будущего, выбор неизвестности и тревоги, сопровождающей эту ориентацию, создает определенный потенциал и перспективу для развития личности.

 

48. Психотерапевтическая  теория невротической тревоги. Взаимосвязь  страха и тревоги

Сегодня существуют психотерапевтические теории объясняющих происхождение невротических тревог, тревог возникающих в результате случайных происшествий в человеческой жизни. Все эти теории сходятся в одном: “Тревога - это осознание нерешенных конфликтов между структурными элементами личности”. Если человеку не хватает мужества принять тревогу на себя, он может уклониться от экстремальной ситуации отчаяния, убежав в невроз. “Невроз - это способ укрыться от небытия, укрывшись от бытия. Он продолжает утверждать себя, но уже в ограниченной области. В невротическом состоянии самоутверждение не исчезает: напротив оно может быть очень сильным и подчеркнутым. Однако невротическое Я - это редуцированное Я. Некоторые его потенции не допускаются к актуализации бытия. Человек утверждает нечто меньшее, чем его сущностное или потенциальное бытие. Он отрекается от части своих потенций для того, чтобы спасти остатки бытия. Эта схема объясняет двойственный характер невротика. С одой стороны невротик более чувствителен к угрозе небытия, чем нормальный человек. А так как небытие приоткрывает тайну бытия, то невротик может оказаться творческой личностью, более чем здоровый человек. Ограничение экстенсивности идет за счет большей интенсивности, однако, эта интенсивность концентрируется в одной точке, что ведет к искажению отношения к реальности в целом. Невротическая личность более чуткая к небытию и, следовательно, обладает более глубокой тревогой. Она предпочитает фиксированный, хотя и ограниченный и нереалистический тип самоутверждения. Здоровый человек держится в стороне от экстремальных ситуаций, мужественно справляясь с конкретными объектами страха. Обычно он не осознает, что небытие и тревога присутствует в глубине его личности. Однако его фрагментарное самоутверждение не фиксировано и не защищено от неодолимой угрозы тревоги. Обычный человек в большей мере приспособлен к реальности, чем невротик. Он превосходит невротика в экстенсивности, но ему недостает интенсивности, которая может сделать невротика творческой личностью. Тревога не побуждает здорового человека создавать воображаемые миры. Он утверждает себя в единстве с теми частями реальности, которые ему встречаются, а они обладают определенными очертаниями. Именно поэтому этот человек по сравнению с невротиком здоров. Невротик болен и нуждается в лечении, потому что он находится в конфликте с реальностью. Однако самоутверждение здорового человека также может стать невротическим: это происходит тогда, когда реальность, к которой он ранее приспособился, изменяется и возникает реальная угроза тому фрагментарному мужеству, которое позволяло ему справляться с привычными объектами страха. Такое случается в критические исторические периоды. Мы переживаем именно такой период в развитии цивилизации вообще и нашего государства в частности. Об этом тексты М. Мамардашвили, который квалифицирует такое состояние сознания и цивилизации как антропологическая катастрофа.

Взаимосвязь страха и тревоги

Важно понимать, что в состоянии тревоги мы, как правило, переживаем не одну эмоцию, а некую комбинацию или паттерн различных эмоций, каждая из которых оказывает влияние на наши социальные взаимоотношения, на наше соматическое состояние, на наше восприятие, мысли и поведение.

Страх нельзя отождествлять с тревогой. Страх – это совершенно определенная эмоция, заслуживающая выделение в отдельную категорию. Страх складывается из определенных физиологических изменений, экспрессивного поведения и специфического переживания, проистекающего из ожидания угрозы или опасности.

Чаще всего термин «тревога» используется для описания неприятного по своей окраске психического состояния, которое xарактеризуется субъективными ощущениями напряжения, беспокойства, мрачныx предчувствий, а с физиологической стороны сопровождается активацией автономной нервной системы. В отличие от страха у тревоги нет объекта. Он представляет собой отрицание любого объекта. Именно поэтому борьба, соучастие (любовь) по отношению к этому объекту невозможна. Человек, охваченный тревогой, лишен всякой опоры. Беспомощность как результат тревоги выражается в дезориентации, неадекватных реакциях, отсутствии интенциональности, то есть связи знания и воли с осмысленным содержанием. Такое необычное поведение вызвано отсутствием объекта, на котором мог бы сосредоточиться субъект, находящийся в состоянии тревоги. Единственный объект - это сама угроза, а не источник угрозы, потому что источник угрозы - «ничто». Что касается отношений между страхом и тревогой, то наиболее распространенное мнение таково, что базисная тревога необxодима для дальнейшего развития страxа. Первые реакции ребенка на тревогу не дифференцированы, а страxи – это более позднее образование, возникающее в результате того, что ребенок научается объективировать и особым образом относится к тем элементам окружающей среды, которые могут ввергнуть его в тревожное состояние. Таким образом, тревога – это общее понятие, а страx – это выражение того же самого качества, но в специфической объективированной форме.

Страх и тревога различны, но неразделимы. Жало страха - тревога, а тревога стремиться стать страхом. Страх - это боязнь чего-либо, или кого-то, например страдания, отвержения личностью или группой, утраты чего-то или кого-то, момента смерти. Но перед лицом угрозы, которой полны эти явления, человек боится не самого отрицания, которое несет в себе эти явления, его тревожит то, что, возможно, скрывается за этим отрицанием. Человеческая душа – фабрика страха, существующая для того, что бы скрыться от тревоги. Мы сами производим страхи, что бы уйти от ужаса страшного, тем самым объективируем экзистенциональную тревогу. Таким образом, человеку требуется изрядное мужество, чтобы прожить жизнь. Но может быть лишь проявив это мужество человек начинает по-настоящему проживать свою жизнь. Может быть, только по-настоящему испугавшись того, что «завтра» может не наступить, мы начинаем жить осознанно, и каждый прожитый нами день наполняется смыслом.

 

49. Учение о  смысле жизни и система ценностей  осмысленной жизни (В. Франкл)

Дадим характеристику понятия «смысл» так, как его понимает и интерпретирует В. Франкл.

Смысл относителен постольку, он относиться к конкретному человеку, вовлеченному в особую ситуацию.

Доступность. В. Франкл утверждает, что смысл доступен любому человеку независимо от пола, возраста, интеллекта, образования, характера, среды и религиозности.

 Процесс нахождения смысла. Нахождение смысла – это вопрос не познания, а призвания. Не человек ставит вопрос о смысле своей жизни, а жизнь ставит этот вопрос перед ним, и человеку приходится ежедневно отвечать на него и не словами, а действиями.

Степень объективности смысла. Смысл не субъективен, в том значении, что человек не изобретает его, а находит в мире. Именно поэтому смысл выступает для человека как императив, требующий своей реализации.

Ситуативность смысла. Каждая ситуация несет в себе свой смысл, разный для разных людей, но для каждого он является единственным и единственно истинным. Не только от личности к личности, но и от ситуации к ситуации этот смысл меняется.

Локализация смысла. В психологической структуре личности В. Франкл выделяет особое “ноэтическое” измерение, в котором локализованы смыслы. Это измерение несводимо к измерениям биологического и психологического существования человека.

Объяснение. Смысловая реальность не поддается объяснению через психологические и тем более, биологические механизмы и не может изучаться традиционными психологическими методами.

Ответственность. Найти смысл - это полдела; необходимо еще осуществить его. Человек несет ответственность за осуществление уникального смысла своей жизни

Таким образом, В. Франкл утверждает уникальность и неповторимость смысла жизни для каждого человека, который не изобретается, не создается самим индивидом, его нужно искать и находить и нести ответственность за его осуществление.

В. Франкл предложил систему ценностей, которая позволяет сделать человеческую жизнь осмысленной.

Он выдвигает три группы ценностей: ценности созидания (творчества), ценности переживания и ценности отношения.

Ценности, которые реализуются в продуктивных творческих действиях, мы будем называть «созидательными». Помимо созидательных, существуют ценности, реализуемые в переживаниях, - это ценности «переживания». Они проявляются в нашей чувствительности к явлениям окружающего мира: благоговением перед красотой природы или произведений искусства.

Можно также определить и третью возможную категорию ценностей - поскольку жизнь остается в основе своей осмысленной, даже когда она бесплодна в созидательном смысле и небогата переживаниями. Эта третья группа ценностей заключается в отношении человека к факторам, ограничивающим его жизнь. Именно реакция человека на ограничения его возможностей, открывает для него принципиально новый тип ценностей, которые относятся к разряду высших ценностей. Ценности подобного рода, мы вслед за В. Франклом назовем «ценностями отношения».

Осуществляя смысл, человек реализует самого себя. Осуществляя же смысл, заключенный в страдании, мы реализуем самое человеческое в человеке. Мы обретаем зрелость, мы растем, мы перерастаем самих себя. Именно там, где мы беспомощны и лишены надежды, будучи не в состоянии изменить ситуацию, - именно там мы призваны, ощущаем необходимость измениться самим.

 

50. История создания  теории посттравматического стресса. Симптоматика и распространенность  посттравматического стресса

История

Посттравматический стресс – это реакция организма на событие (события), которые выходят за границы нормального человеческого опыта. Более кратко это определение звучит следующим образом: Посттравматический стресс есть нормальная реакция на ненормальную ситуацию (ненормальные обстоятельства).

Современное представление о посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР) сложилось окончательно к 1980-м годам, однако информация о воздействии травматических переживаний фиксировалась на протяжении столетий.

Первое систематическое описание психических расстройств, вызванных тяжелой психической травмой, было сделано в 1867 г. английским хирургом Д.Е. Эриксоном в работе “Железнодорожная травма и другие травмы нервной системы”, где он описал ряд симптомов психического расстройства, которые наблюдал у лиц, пострадавших в результате железнодорожной катастрофы. В 1889 г. немецкий невролог Н. Опенгейм, ввел термин “травматический невроз” для диагностики психических расстройств у участников боевых действий, причины которых он усматривал в органических нарушениях головного мозга, вызванных как физическими, так и психологическими факторами. Кардинер, в 1941 году провел одно из первых систематизированных исследований явления, которое он назвал «хронический военный невроз». Он впервые дал комплексное описание симптоматики: 1) возбудимость и раздражительность; 2) безудержный тип реагирования на внезапные раздражители; 3) фиксация на обстоятельствах травмировавшего события; 4) уход от реальности; 5) предрасположенность к неуправляемым агрессивным реакциям. Так, Е. Линдеман предложил для определения расстройств, вызванных тяжелой психической травмой, использовать понятие “патологическое горе”. Данный синдром, по мнению автора, может развиваться непосредственно после несчастья или спустя некоторое время, может быть преувеличенно выражен или, наоборот, мало заметен. Линдеман дал первую классификацию расстройств, наблюдаемых у пострадавших от несчастного случая. Сюда вошли соматические расстройства, чувство тоски, раздражение, утрата стереотипов поведения, гнев, аутодеструктивное поведение, изменение отношений с родственниками или друзьями. Таким образом, к концу 70-х годов был накоплен значительный материал, который показывал, что у пострадавших, несмотря на различный характер событий, вызвавший психическую травму, наблюдается целый ряд общих и повторяющихся симптомов психических расстройств. Так как ни одной из нозологических форм в целом эти расстройства не соответствовали, М. Горовитц предложил выделить их в качестве самостоятельного синдрома под названием “посттравматическое стрессовое расстройство”. С 1980 г. посттравматическое стрессовое расстройство включено Американской психиатрической ассоциацией в диагностическую номенклатуру.