Основные черты и периодизация русской философии

В преддверии нарождающегося века и  новой культуры в России остро  осознается потребность в различных  подходах к миру. Два из них известны: мир как космос и мир как история. Определяется и место человека в нем. Мир-космос построен на круговороте событий, и человек не может надеяться на то, что в этом космосе появится что-то новое, да еще при его непосредственном участии. Мир-история даёт надежду на будущее. В России возрождается космоцентризм древних греков, но возрождается на основе исторического взгляда на мир. Это закономерно: взгляд на мир как на историю характеризует раннее христианство.

Русский космизм неоднозначен. На естественно-научной основе строятся космические теории Циолковского, Вернадского, Умова, Чижевского. Философско-религиозный космизм представлен творчеством Николая Федорова. Своеобразный подход к проблемам космоса характеризует Павла Флоренского.

В русском космизме осознается серьезная опасность для 
человечества,   появляется   тема,   которая приобретет особое 
значение позднее, во второй половине XX века, и войдет в число глобальных проблем человечества: человек как «геологический фактор»  в  истории  планеты   (В.И.   Вернадский). Многолетнее господство над природой привело к появлению    периода «мести»  природы  за это господство.   Конец мира, которого, по крайней мере, с XVIII века опасались некоторые представители  русской культуры, придет от человека, а не от   «запредельных     сущностей».  И   надежды     человечества должны связываться с человеком, его нравственностью. 

Морально-этические проблемы, связанные  с разработкой определенных проблем  физики,    пытается    сформулировать Циолковский подчеркивая    необходимость    индивидуальной ответственности. Эта проблема  заинтересует и естественников,  и писателей,  и философов.  В  1913 году    Н.А.  Умов пишет    статью    «О задачах    развития    техники  в  связи с истощением   природных  ресурсов»,  философ   С.   Франк  пытается ввести научный термин, характеризующий новый этап в отношении человека к природе — «ноократия» (власть paзума). Позднее принципы новой системы отношений человека, общества и природы будут развернуты в известном учении Вернадского о переходе биосферы в ноосферу.

В русском космизме закономерно  рассматривается связь «естественного» и «искусственного». И этой проблеме придается фундаментальный характер: на ней строится ряд принципиально важных положений. В существующем мире нет ничего такого, что бы не складывалось «самодействием» законов бытия. Но люди сами действуют и своим действием создают искусственный мир. Так в каком мире живут люди? Социальные процессы, происходящие в России, натолкнули Н.А Умова, составившего первый глобальный прогноз, сделать неприятное для человечества открытие: люди не научились жить в искусственном мире и разучились понимать природу. «Вселенная — это арфа, — говорил Умов. — Струны ее звучат дивной гармонией закономерности. Звуки всей природы стройны и строги; только струны людей издают фальшивые ноты. Каждый человек должен жить так, чтобы его струна вносила новую красоту в общую гармонию; мы должны уничтожить все фальшивые звуки в нашей жизни». Так же считает и Федоров: «...мы стали слишком искусственными, исказив себя и свою природу».  К чему это может привести - главный вопрос, который задают себе представители рассматриваемого направления.

Центральной фигурой в философии  русского космизма стал Н.Ф. Федоров (1828-1903). В воспоминаниях о нем все отмечают его поразительные, поистине энциклопедические познания в самых разных областях жизни, науки, искусства. Он в совершенстве знал не только основные европейские языки, но и хорошо разбирался в восточных, увлекался китайским. Личность Федорова на всех производила впечатление уникальности.  Его высоко ценил В. Соловьев, в последний период своей жизни идеями Федорова заинтересовался Ф.М. Достоевский.

Впервые работы Федорова были опубликованы уже после его смерти учениками  и последователями. В 1906 г. на далекой  окраине царской России в г. Верном вышел первый том «Философии общего дела» в количестве 480 экземпляров. Второй том был издан через семь лет, 1913 г., в Москве.  Был подготовлен к печати и третий том, включавший ряд статей Федорова и, главное, его переписку, но бурные события первой мировой войны и революции помешали его выходу в свет.

Учение «общего дела» - учение цельное, содержащее в себе попытку по-новому взглянуть на назначение человека в мире, поставить перед ним невиданную задачу, предложить пути ее выполнения. В «Философии общего дела» Федоров провозглашает общечеловеческие общепланетарные задачи эпохи, управление природой («внесение в неё воли и разума»), победа над стихийными силами, над голодом, болезнями и смертью; перевод военной мощи в созидательную и мирную. Фёдоров отчётливо понимал то катастрофическое направление, в котором движется развитие нынешней «эксплуатирующей, а не восстанавливающей» природу цивилизации. «Мы виноваты не в том только, что делаем (хищничество), но и в том зле, которое происходит по нашему бездействию». Бездействие человека содействует приближению Конца, означает измену эволюционному предназначению разума: стать орудием «внесения порядка в беспорядок, гармонии в слепой хаос».

Космос, космическое в философском  сознании обычно были воплощением беспредельного, абсолютного, недоступного ограниченному человеческому пониманию, оставаясь предметом медитации, высокого восхищения, смешанного с трепетом ужаса перед бездной небытия. Созерцательное отношение к космосу, уходящее в глубокую древность, преобладало многие века. И только начиная с Фёдорова, в философию и науку входит требование преобразовательной активности со стороны человечества, направленной на макрокосмос. «Борьба с разъединяющим пространством» для мыслителя – «первый шаг в борьбе со всепоглощающим временем».

Концепция «общего дела» у  Федорова базируется на принципах аксиологических, нравственно-этических. По его мнению, такой подход глубоко закономерен, т.к. философская картина мира – даже та, что претендует лишь на объяснение природы вещей, а не на их изменение, - неизбежно группируется вокруг своего нравственно-ценностного стержня. Ценностная вершина философской системы, ее высшее благо – стремление к сфере идеально-должного, борьба с высшим злом. В учении «общего дела» высшим злом предстает сам существующий онтологический статус человека и природы, мироздания вообще, которое подвержено закону конечности и смерти. Для Федорова те конкретные формы зла, от которых страдает сам человек, сопровождают главного, «последнего врага» - смерть. Во всей истории мировой мысли русский философ подходит к факту индивидуальной конечности человека совершенно революционным образом. Для него смерть – вовсе не фатум: «Смерть есть свойство, состояние, обусловленное причинами, но не качество, без коего человек перестает быть тем, что он есть и чем  должен быть … Вообще смерть есть следствие зависимости от слепой силы природы, извне и внутри нас действующей и нами не управляемой».

 Федорова не раз упрекали  в нелюбви к природе, в стремлении  к  человеческой гордыне в  ее покорении. На вопрос о  «нашем общем враге» он действительно отвечал: природа. Но что мыслитель имел в виду в данном случае? Конечно, природу как определенный порядок существования, основанный на рождении и смерти, половом расколе, взаимной борьбе, вытеснении и смерти, но вовсе не природу как совокупность существующего, живое многообразие творения. Федоров объявляет войну «слепоте», стихийности, фатальности природного закона, несущего «голод, язву и смерть», за спасение и преображение самой природы в братском соборе всей земной твари, становящейся «другом вечным» человеку. Современное состояние мира – первая ступень перехода природы от слепоты к сознанию. Следующая настанет, когда «человечество в полном обладании природою как своею силою сможет осуществлять не по нужде, а по избытку духовной мощи бесконечную мысль в неограниченных средствах материи».  Реальность зла связана со слепыми силами природы, смертью, но нет радикального зла, онтологической злой воли. Зло лишь «недостаток», несовершенство мира, а не одна из первооснов бытия. Противодействие злу – это борьба против случайности, иррациональности, слепоты; это превращение вселенной в целесообразный, «сознательный», антиэнтропийный мир.

Федоров предлагает новый, «космический взгляд» на человека. Человек для него – землянин, то  есть еще далеко не совершенным, но уникальным образом организованное природное существо. «Перед лицом космической силы умолкают все интересы, личные, сословные, народные, один только интерес не забывается, интерес, общий всем людям, то есть всем смертным».

Основная родовая характеристика землянина в «Философии общего дела» - смертный и сын. Пытаясь внедрить свое особое видение, Федоров осуществляет глобальное остранение сложных проблем человека, общества, культуры, «учено» зашифровавших и исказивших ясный взгляд на жизнь и смерть, зло и благо в мире. Такой ясный взгляд принадлежит «неученым», народу, не утратившему чувство и потребность в действии, но лишенному знания. Значительная часть «Философии общего дела» написана в форме «записки от неученых к ученым» с призывом к единению в общем деле регуляции и воскрешения. Сам жанр такого  «наивного» обращения с самыми главными, больными вопросами, мучающими всех - и «ученых», и «неученых», определяет особый тон и слог автора. Он создает свою «неученую» систему ключевых слов-категорий на основе нового идеального патриархального сознания: «родственность», «неродственность», «сын человеческий», «несовершеннолетие», «совершеннолетие», «блудные сыны» и т. д. Важное место занимают проективные реалии федоровского учения: музей, школа-музей, школа-храм и т. д. Наконец, особое регулятивно-символическое значение получают переосмысленные образы христианской догматики и культа: внехрамовая литургия, «пасхальный ход», Троица и т.д.

Федорова волнует вопрос о жизни и смерти. Люди, увлеченные различными формами борьбы друг с другом, забывают, по его мнению, о главном враге всех людей без исключения - смертоносных силах природы. Для Федорова главное бедствие - радикальная необеспеченность человека жизнью, а в пределах данного ему краткого существования - питанием и здоровьем. Это не значит, что социальная несправедливость, ее контрасты безразличны для русского мыслителя: он прямо указывает на необходимость включения вопроса о бедности и богатстве в вопрос о жизни и смерти, который ему представляется более широким. И в этой связи определяет Федоров сущность человека.

В своей статье «Горизонтальное  положение и вертикальное - смерть и жизнь» Федоров ищет сущность природы  человека в самом его начале, в  точке его генезиса как человека. Первый акт самодеятельности человека есть принятие им вертикального положения. Человек возникает, по Федорову, актом внутреннего самопревосхождения, выхода в за- и сверхживотное, сверхприродное состояние.

«Все открытия, все, что узнал человек в новом своем положении (вертикальном), сводится на сознание своей смертности, ибо смертность есть общее выражение для всех бед, удручающих человека, и вместе с тем она есть сознание своей зависимости от силы, могущество которой человек чувствовал в грозах и бурях, в землетрясениях, зное, стуже и т.п., а границ ей не видел», - пишет Федоров. Смерть царит во всей природе, но только человек определяет  себя как смертного, тем самым, чувствуя смертность как основную свою родовую характеристику. Но, осознав свою смертность, человек возвышается над ней и может, в отличие от животных, вовсе ее не сознающих, признать ее для себя жестоким, недостойным человека явлением. Но до самой возможности такого прямого вызова природе путь далек.

С первобытной стадии развития человеком, считает Федоров, движет нравственное побуждение, неизвестное живой природе, за вычетом самого человека: скорбь по другим, по умершим, стремление воскресить их, пусть в мнимой, обрядно-мифической форме. Первичным актом сознания становится сознание смертности, сознание утрат. Сознаю, следовательно, чувствую утраты; сознаю, следовательно, воскрешаю - вот две формулы Федорова, из которых одна выражает первосознание, равное первочувству, а другая - уже высший, проективный уровень сознания, мобилизовавшего волю и действие.

Основная категория федоровского мышления - долженствующее быть, а не данное. «Мир дан нам не на поглядение, не миросозерцание - цель человека. Человек всегда считал возможным действие на мир, изменение его согласно своим желаниям». Отказаться от пассивного созерцания мира, перейти к определению ценностей «должного» порядка вещей, к выработке плана преобразовательной деятельности человечества - в этом, по Федорову, смысл нового радикального поворота в философии.

Философская идея, рациональное понятие у Федорова заменяется проектом. Проект - это актуализированное должное, изготовившееся к осуществлению в реальность, мост к действию. «Мир, каков он в настоящем, каким он дан нам в опыте, так сказать, пассивном, есть только совокупность средств для осуществления того мира, который дан нам в мысли, в представлении».

В учении «общего дела»  важнейшую роль играет принцип трудовой активности человечества, единства теоретического знания и практического действия. Федоров пишет о том, что только «отвлеченные приемы... ресурсы одного мышления» не могут дать окончательного разрешения ни одному вопросу. Только созидательная деятельность, всеобщий труд, одушевленная великой идеей практика приведут через радикальное преобразование мира к его познанию. Согласно Федорову, абсолютно познана может быть лишь сотворенная (в данном случае самим человечеством) реальность. Надо достичь, говорил он, такого положения вещей, когда рядом с бессмертным, восстановленным в полном составе, преображенным человечеством будет его творение, мир, для него до конца проницаемый.

Отвлеченные теории не вызывали симпатий мыслителя, он всегда мечтал об общем деле для всех людей. Это общее дело, по твердому убеждению Федорова, есть достижение единства человечества. Корень многих бед он видит во всеобщем небратстве, разъединенности людей территориальными границами, национальными и социальными перегородками и предрассудками. Но единение людей не должно ограничиваться рамками одного или даже нескольких поколений. Необходимо стремиться к всеобщему братству, к объединению всех поколений, бывших и будущих. И в «Философии общего дела» рождается утопия о возможности физического воскрешения всех предшествующих поколений для воссоединения человечества, которое должно произойти не только в пространстве, но и во времени. Только тогда разум, разум всех, живших когда-либо и живущих теперь, сможет сознательно управлять природой, без чего невозможно дальнейшее развитие.

Человек у Федорова не только венец  развития природы, но и сам должен стать субъектом обратного воздействия на породившую природу для ее преображения и одухотворения. Само возникновение сознания, как и жизни, считает Федоров, могло быть случайным процессом, но раз это произошло, человечество должно поставить себе главной задачей переделать мир согласно высшим, доступным ему нравственным нормам. Это волевой выбор человечества, решившего изменить случайный и стихийный ход вещей. Благодаря преобразовательной деятельности человека начинается поворот к сознательно планируемой и осуществляемой целесообразности.

В основе плана регуляции, выдвинутого Федоровым еще во второй половине XIX века, лежит убеждение, что человечество начинает новый этап развития мира. Идея регуляции, «правящего разума природы» широко и многосторонне разработана Федоровым. Тут и овладение природой в противоположность ее эксплуатации и утилизации, и переустройство самого организма человека, и управление космическими процессами.