Лекции чешского ученого Бушина

 

В действительности, в отличие от предлагаемого масс-медиа агрессивного влияния на чиновников ЕС, представление интересов компаний и оказание влияния лоббистами часто характеризуется тем, что контакта с ними ищут сами институты Евросоюза и, в некоторых случаях, создают заинтересованные группы и ad hoc коалиции.  Так в жестко регулируемых областях политики, где работает малое количество чиновников и лоббистские материалы технического характера помогают легитимизировать политику, можно вдвинуть гипотезу о том, что Еврокомиссия создает форумы и комитеты с целью лучшего контроля и управления действиями лоббистов. 

 

Исходя из этой интегрированной стратегии лоббирования при растущих компетенциях Европарламента, прямое лоббирование депутатов и чиновников Европарламента выросло с 1994 года в два-три раза. Кроме этого,  появились новые стили лоббирования в ЕС и вырос профессионализм при обмене информацией между чиновниками Европарламента и представителями компаний. Как и ожидалось, самые интенсивные усилия лоббистов были ориентированы на секретариаты комитетов, которые участвуют в принятии решений в области законов, регулирующих единый рынок ЕС и окружающую среду. Соответственно области активных действий тесно связаны с законотворческой  деятельностью Еврокомиссии, что поднимает вопрос возможностей доступа заинтересованных групп к обоим институтам Евросоюза. Впрочем, значительный политический капитал  представителей интересов компаний заключен в их понимании технических проблем и легитимности материалов, предоставляемых Европарламенту при принятии политических решений.

 

Рассматривая  различия в распределении национальных и европейских каналов лоббирования, нужно обратить внимание на формальное и неформальное делегирование полномочий формулировать политику на уровень Евросоюза. И если в рамках этой политики, создающей рыночные правила, служащие гармонизации  торговли и конкурентоспособности, после принятия Маастрихтского договора было нормально ожидать более активное участие на уровне Евросоюза, то в делах, касающихся независимости, финансов и судебной системы, к моему большому удивлению,  местные лоббисты также практически не участвуют, оставив поле деятельности лоббистам общеевропейского уровня.

 

Отслеживая  новые политические альянсы и  союзы между лоббистами и представителями институтов Евросоюза, нельзя не обращать внимание на разницу в стратегиях доступа для разных институтов Евросоюза. По этой причине достаточно тяжело определить, кто действительно лоббирует и сколько раз у него получилось передать сообщение различным форумам Еврокомиссии,  комитетам Европарламента и постоянным национальным представителям. Поэтому будущие исследования лоббирования в ЕС должны скорее отслеживать следы лоббирования в течение всего политического цикла, нежели собирать статистические материалы о институтах Евросоюза, проводить аудит этих институтов и их сотрудников, которые являются целью лоббирования. 

 

1.3. Отношения между компаниями и правительством: логика политических действий компаний в Евросоюзе.

 

1.3.1 Логика прямого лоббирования компаний.

 

Кто-то может  сомневаться в значении прямого  представительства компаний в европейских  политических процессах. Чтобы избежать уступкам профессиональных объединений, плюс – все чаще становятся целью консультаций европейскими и национальными институтами в области регуляции, крупные компании профессионализировали свои представительства в ЕС. Однако, хотя Еврокомиссия и считается открытой и доступной, эффективность компаний при влиянии на политику и далее прямо пропорционально их способности создать себе имя в кругах европейских лоббистов и институтов. Большинство крупных европейских компаний достигает статуса информированного лица благодаря масштабам транс-граничного производства, величины и сроков присутствия в Брюсселе.

 

При обсуждении логики прямого лоббирования в ЕС важно обратить внимание, что международные компании не являются единственным унитарным актером, а также представляют интересы различных заинтересованных лиц и филиалов. С учетом этого очень важно, чтобы компании могли идентифицировать свои долговременные политические  цели и распространять единое для компании понимание и отношение к вопросу во всех институтах на национальном и европейском уровне. Для этого компаниям требуется создать четко определенные каналы коммуникации среди отделений, отвечающих за европейские вопросы, техническими управленцами, отделением по связям с общественностью, правлением и высшим администрацией чиновника ЕС.  Хотя направленная информация обеспечивает надежность и политический вес,   коэзистенция сообщений всех отделений компании предотвращает проблему противоречивой информации при переговорах с разными директоратами и комитетами Еврокомиссии. прием, в реальности многообразия политических институтов ЕС, часто случаются ситуации, когда  крупные компании имеют более целостное и полное представление о позициях разных директоратов и комитетов по одному вопросу, чем сами институты Евросоюза, участвующие в политическом процессе формирования политики.

 

После того, как  компании осознали факт, что только от чиновников Евросоюза зависит „ кто и когда будет что-либо консультировать“, в основном из бывших сотрудников Еврокомиссии были созданы небольшие отделения мониторинга. Возлагались надежды, что эти неформальные сети помогут постоянно быть в курсе происходящего, вовремя получать сигналы о подготавливаемых директивах Евросоюза и влиять на политику в долговременной перспективе. Однако компании быстро пришли к пониманию, что так  легко достигнутые результаты  имеют свои ограничения и обратный эффект - упрощение доступа в институты ЕС одновременно принесло и  отчуждение правления и местных технических управленцев. Благодаря этому в 90-х  ситуация стала восприниматься так, что чиновники в ЕС освоились и настало время профессионализации отделений, отвечающих за правительственные дела. Со временем прямое управление правительственными вопросами и вопросами ЕС помогло компаниям постепенно выбрать подходящих менеджеров,  занимающихся решением конкретных информационных задач и вопросов. Это принесло двойной эффект: усилило политическую надежность и информированность у создателей политики и улучшило процесс понимания формирования политики.

 

Общим результатом  политики форумов и многоканального  лоббирования стало то, что институты  Евросоюза стали больше интересоваться  транспарентностью европейского политического процесса. Часть этого призыва к переменам велась в виде дебаты о дефиците демократии и желанием Еврокомиссии и Европарламента идентифицировать взаимные роли и роли в отношении заинтересованных групп. Результатом стало усиление контроля за  прямым лоббированием, проводимого большими компаниями.

 

 

 

 

 

1.4 Заключение

 

За последние 20 лет центр тяжести политической активности предприятий и компаний переместился на институты Евросоюз, соответственно произошли изменения  и деятельности всего сектора. В то же время, на основании политики простой логики и информационной зависимости, между компаниями и институтами ЕС развились различные модели взаимоотношений. Институтам ЕС требовалась  специфическая техническая специализация для формулирования политики, на это компании реагировали открытием представительств в Брюсселе с целью координировать свою многоуровневую и мульти-институциональую политическую активность.

 

Данные о  поведении компаний дают представление  о том, что компании должны были провести алокацию денежных средств в двух важных вопросах:

 

Первая часть - создание отделения по  вопросам Евросоюза в рамках компании.  В большинстве компаний отдел, ответственный за политические вопросы конкурирует с отделениями стратегического развития за бюджет, поэтому, как новое образование обязан постоянно доказывать свою необходимость и указывать на потребность в своем существовании в компании. Отдел, отвечающий за политические вопросы несет ответственность за свои действия и ,в определенной мере риск, за прибыль, которую его действия приносят компании.  Ограничения бюджета и слабая доказательная база прибыльности конкретных шагов указывает на что, что такие отделения могут позволить себе только крупные компании, но и они должны просчитывать экономическую политическую эффективность создания таких отделений.

 

Вторая часть касается распределения средств между  конкретными политическими каналами. Тут деятельность в основном находится  в зависимости от понимания влияния  и желания сотрудничать ввиду  необходимости будущего лоббирования. Это объясняется тем, что компании, как актеры политики достаточно сообразительны, чтобы просчитать выгоду как краткосрочных коллективных политических действий, так и долговременный прямой доступ к чиновнику, влияющему на принятие решения. 

 

Описывая тенденцию последних 20 лет, доступную из материалов о лоббировании в Евросоюзе, можно утверждать, что уровень использования и эффективности политических каналов  оценивается ориентацией и близостью этих каналов к соответствующим регуляторным органам и законодателям в политических процессах Евросоюза. Также существует большая разница между  громким (медиально раскрученным) и эффективным лоббированием. Кроме того, необходимо учитывать способность компаний рассчитывать затраты и эффективность в отношении используемых каналов воздействия, и оперативную ре-алокацию средств в более эффективный канал для минимизации расходов.    Наконец, учитывать возможность использования политических каналов и объединений компаний не для продвижения коллективных интересов, а лоббирования в сугубо индивидуальных целей

 

 

Негосударственные организации как посредники.

 

2.1 Сложность политического стиля Евросоюза.

 

Европейский союз является сложнейшим по своему устройству механизмом, поэтому общественно-политическая функция негосударственных организаций и иных лоббистских организаций становится тяжелой к пониманию при попытке описать степень влияния на институты и процессы, с которыми они контактируют и на которые влияют.  Главной чертой европейского процесса лоббирования является наличие нескольких уровней, на которых происходит многоуровневый процесс принятия решений, в котором принимают обязательное участие. В зависимости от конкретного вопроса полномочия  по принятию решения распределяются среди институтов Евросоюза совершенно разными способами. Это делает итак сложную систему власти еще более запутанной. К тому же, Евросоюз является динамичной системой, которая постоянно изменяется и развивается - пошаговый процесс политических изменений претерпел изменения в сторону концентрирования полномочий, однако после негативного результата референдумов о Конституционном договоре во Франции и Голландии в 2005 году, снова повернул в сторону разделения полномочий среди разных политических институтов Евросоюза. Лоббисты таким образом сталкиваются с нестабильным политическим процессом структурных перемен и вынужден приспосабливаться частой смене правил игры.  

 

На практике, заинтересованные группы были успешны  в первую очередь в оперативной  реакции на изменения, связанные с новой возникающей структурой. Растущее значение Евросоюза вело к росту значения лоббирования в его институтах.  Эта растущая армия европейских лоббистов не оставила пустыми место боя в своих государствах, а просто вдвое увеличила лоббирование, в соответствии с увеличением объемов лоббирования. Заинтересованные группы   приспособились многоуровневому характеру европейской системы институциональных инноваций. Создали новые организации на всех уровнях, которые развивают прямые отношения с международными организациями  и национальными актерами  общественной политики, с целью стать активными членами соответствующих национальных, международных и наднациональных   обществ актеров политического процесса

 

Заинтересованные  группы используют „двойную стратегию“  и стараются получить доступ и голоса в европейской политике через национальные правительства и прямой коммуникацией с институтами Евросоюза. Использование разных каналов доступа стало практически обязанностью лоббиста и неотъемлемым правилом игры на поле европейского лоббинга.   Это происходит потому, что в течение политического цикла арена борьбы меняется с правительственного на европейский уровень и наоборот, иногда по нескольку раз. Такая ситуация подтверждает мнение, что формирование европейской политики - это смесь переговоров между правительствами и европейскими институтами. Такое институциональное устройство Евросоюза несет для заинтересованных групп, как выгоды, так и проблемные моменты. Механизмы принятия решений предлагают почти неограниченное количество точек доступа, через которые можно влиять на чиновников Евросоюза. В так  различном институциональном устройстве для лоббистов проблемой является не недостаток, а скорее наоборот - избыток путей лоббирования, из которых они сами должны выбрать максимально эффективный путь или пути и затратить время и бюджет. Также для частных заинтересованных групп проблемой становится плюрализм мнений разных актеров политического процесса и сложность процесса принятия решений. В реальности, индивидуальному представителю интересов или национальному объединению невозможно обеспечить себе эксклюзивный доступ к чиновникам или политикам Евросоюза, не говоря уже о возможности эксклюзивно оказывать влияние. Расширение Евросоюза в 2005 году (+10 государств) и 2007 году (Болгария и Румыния) только умножило эти проблемы - многие новые страны-члены ЕС имеют совершенно иную политическую культуру, отличную от политической среды „старой“ Европы. Соответственно, заинтересованные группы были вынуждены приспособиться и, одновременно, принять в игру новых игроков из новых стран. 

 

 

2.2 Способность приспосабливаться у заинтересованных групп.

 

 Движения  за экологию.

 

Разовые волны  интереса, связанные с единым рынком в середине 80-х прошли в то же время, когда произошло присоединение Испании и Португалии к Евросоюзу и принятие Единого Европейского Акта (далее JEA) в 1986 году. Новое содержание Римского договора по причине включения JEA в первые в истории обозначил и включение экологических глав. Такие термины как превенция (предупреждение) у источника, расходы несет загрязнитель и принцип предусмотрительности стали составной частью правовых основ Европейского Сообщества. Основным принципам включения экологической политики в общую политику Европейского Сообщества, которые были упомянуты уже в Третьей экологической программе действий Комиссии (1980-1985), был придан законодательный вес в Договоре. Хотя и было выражено только общими словами, требование интеграции в пункте 130, навсегда оставило мысль о том, что экологическая политика и законодательство могут быть ограничены на малозаметный комплекс мер, управляемый Генеральной дирекцией XI (DG XI, сейчас DG env). Другими словами, негосударственные организации намного больше целей для влияния в Брюсселе a намного больше законодательных инструментов для поддержки своих аргументов, чем до принятия JEA.

 

В этой сумятице происходили изменения и в  экологическом движении. Середина 80-х была временем, когда экологические движения приобретали институциональные черты и структуру. Эти изменения были реакцией на три важные момента:

 

● значительный рост экологических организаций, которые  в начале 90-х годов имели более 10 миллионов членов в странах  Европейского Содружества

 

● политическая траектория „экологических тем“ и следующее за этим изменений профиля требований

 

● интернационализация  экологической политики, которая  требовала координацию действий на разных уровнях 

 

Вторая половина 80-х лет была полна активности интересов негосударственных организаций  в формировании политики и правоприменения законов. Этот интерес отразился в решении некоторых негосударственных организаций открыть свои представительства в Брюсселе. Первой группой экологических организаций, которые пошли этим путем в конце 80-х и присоединились к уже существующей Европейской экологической канцелярии, основанной в 1974 году, были крупные экологические организации типа Друзья Земли Европа (FoEE), Гринпис (Greenpeace) и Мировой фонд природы (WWF). Вторая волна активности экологических организаций пришла на 90-е годы. Это время характеризуется открытием офисов в Брюсселе специализированными сетями, включая Climate Action Network (CAN), Транспортная экологическая федерация и BirdLife International.