Социология во Франции

скорее неполноценными буржуа.

Для буржуазии, которая верит в то, что она  элита, и хочет выглядеть как  элита,

невыносима  мысль о появлении еще одной  элиты, занимающей вышестоящее положение

и похищающей ее преимущества. Она высоко ценит талант, знание и добродетель; она приветствует интеллектуалов. Буржуазия не может отталкивать интеллектуалов,

поскольку самим смыслом ее бытия, единственным основанием ее легитимности является

ее культурное превосходство. Однако, личные достоинства, именно потому, что они

личные, являются той субстанцией, которая может  растворить класс; эти достоинства  –

постоянная  угроза его существованию. В состав интеллектуалов входят и лица свободных

профессий, которые  предполагают наличие ума, знаний, культуры, наличие характера и

авторитета, то есть качеств, имеющих личную значимость. Поэтому они не могут лежать в

основе классообразования. Буржуазия присваивает эти интеллектуальные и моральные

качества как  органически присущие ей, сопрягает  их с внешними характеристиками, чем  и

конституирует себя как класс. В целом, буржуазные нравы воспринисвются как

стремление  буржуазии поддержать мнение, что  выдающиеся личные качества

естественным  образом характеризуют лишь ее представителей и очень редко

обнаруживаются  вне ее классовых границ.

Таким образом, при сопоставлении взглядов Дюркгейма  и Гобло очевидны

существенные  противоречия, заложенные в разных направлениях социологического

мышления. Дюркгейм, хотя и декларирует стремление изучать  социальные факты,

оставляет без  внимания факты, связанные с изучением  социальной дифференциации, с

отношениями собственности, динамикой имущественного положения  социальных слоев,

экономических оснований противоположных классовых  интересов. Методологически это

означает исключение из поля зрения социологии важной составляющей, способствующей

тому, чтобы  современное общество, особенно такое, как французское, рассматривалось  на

фоне своей собственной истории. Гобло в своем описании взаимоотношений трех групп

современного  ему французского общества не ставит перед собой задачи определения

социологии, Он выступает по отношению к Дюркгейму  его оппонентом, формулирующим

другой взгляд на общество, указывающим на такое  его измерение, которое предполагает

иной угол зрения и иную практическую направленность.

После смерти Дюркгейма  созданная им школа продолжает существовать, хотя ее

деятельность  и не осталась столь активной, как  во времена Третьей республики. Наиболее

заметный вклад  в сохранение и развитие традиций этой школы внесли прямые ученики

Дюркгейма: его  племянник Марсель Мосс (1872-1950) и Морис Хальбвакс (1877-1945).

Мосс предпринял попытку возобновить издание «Социологического ежегодник». Кроме

того, он участвовал в создании первого Института  этнологии в Парижском университете.

По своим  политическим убеждениям он был сознательным социалистом, соратником

Жореса по l’Humanite, приезжавшим в Россию в 1906 году в качестве корреспондента этой

газеты. Мосс стал известным в области этнологии благодаря своему фундаментальному

28

исследованию  первоначальных форм обмена, которое  доказывало приоритет  коллективного сознания в архаических обществах42.

Морис Хальбвакс, один из наиболее талантливых учеников Дюркгейма,

присоединившийся к группе Anne Sociologique позже других. До этого он считал своим

учителем Бергсона. В собственном творчестве он сумел  найти темы, объединяющие

взгляды того и  другого. Главным образом, эта задача оказалась выполнимой благодаря

тому, что Хальбвакс воспроизвел тематику Дюркгейма, осветив ее с позиций психологии

и социальной психологии. Если одно из базовых понятий Дюркгейма  было понятие

«коллективного  сознания» в отличие от сознания индивидуального, то Хальбвакс

разрабатывает понятие коллективной памяти. Уже  в 1925 году он публикует первую

работу на эту  тему под названием «Социальные  рамки коллективной памяти», в которой

опирается на достижения современных психологов. В 1941 г. он продолжает эту тему на

основе сравнительно исследования исторической памяти, зафиксированной  в

евангельских  текстах. Работа называется «Топография Святой Земли: евангельская

легенда. Очерк  коллективной памяти». Обе эти работы оказались незамеченными при

жизни автора. Лишь в 1980-е годы Хальбвакс оказался признанным основоположником

нового направления  в социологии – теории коллективной памяти.

В 30-е годы Хальбвакс публикует несколько солидных исследований, продолжая

разрабатывать тематику Дюркгейма. В их числе «Причины самоубийства» (1930),

«Эволюция потребностей рабочего класса» (1933), «Коллективная  психология» (1938).

Конечно, сам  Дюркгейм не проявлял интереса к классовой  структуре общества. Но многие

из его учеников с молодых лет сотрудничали с  самым влиятельным человеком  в

социалистическом  движении Франции Жаном Жоресом. Хальбвакс в из числе. Он

использовал идею коллективного сознания для анализа  сознания французского

пролетариата. В 1937 году Хальбкаск публикует статью, в которой создает коллективный

портрет современных  – для 30-х годов прошлого века – французских рабочих: «Все они,

замечает автор, похожи друг на друга. Они объединены в бригады по обслуживанию

техники и представляют собой группы, подчиненные единой дисциплине. Они –

исполнители, они  не отдают распоряжений. Все решения  относительно использования__техники в производственном процессе, а тем более, относительно заработка, принимаются

администрацией  без учета их мнения.

В своей повседневной жизни, - продолжает Хальбвакс, - рабочий не свободен в

определении режима работы. В своих производственных отношениях рабочий всегда

обслуживает какие-то куски неживой материи, которые  он обрабатывает и которые несут

с собой опасность. И все, что напоминает ему о  его социальной жизни, касается его

самого. Например, это воспоминание о напряжении всех его сил, когда речь шла о

снижении его заработка, о понижении его номинальной зарплаты. Он поддерживал свое

сопротивление, опираясь на память о тех ситуациях  и отношениях, которые существовали

в то время, когда  формировалась цена товара. Или же, напротив, в его памяти возникал

образ нищеты, которая угрожает его семье. В  этой ситуации включались «доминирующие

мотивы», которые  требовали повышения или, по крайней  мере, сохранения прежнего

уровня жизни, а вместе с тем, и стремления к  удовлетворению новых потребностей,

которые связаны с ожидаемой прибавкой, чтобы обеспечить «ежемесячное участие

рабочего человека в жизни современной цивилизации»43.

Эта характеристика социальной памяти рабочего класса означает шаг в направлении

к феноменологической социологии, которая ориентирована  не столько на изучение

социальных  фактов, сколько на воспроизведение  внутреннего мира человека, сближаясь

по свому методу с художественной литературой.

В 1938 году Хальбвакс публикует монографию о социальной морфологии44.

Дальнейшая  судьба Хальбвакса сложилась трагично. В 1944 Университет Сорбонны

избирает его  руководителем вновь созданной  кафедры социальной психологии. А  вскоре

после этого, в 1945 году он арестован эсэсовцами и  отправлен в Бухенвальд, где был

уничтожен накануне окончания войны. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

5. Послевоенная социология  Франции

Виктор Каради изложил свое видение судеб школы Дюркгейма после смерти его

основателя45. Он считает, что дюркгеймианская позиция относительно возможности

нравственной  интеграции всего общества оказалась  иллюзией. Она утратила сторонников

в поле интеллектуальной деятельности, которое в послевоенный период разделилось на

две команды. Первая группа ориентировалась на свободу  личности под знаменами

экзистенциализма. Заметим, что именно в этот период Ж. П. Сартр и его журнал «Les

Temps modernes»46 в течение двух десятилетий доминируют во французской

интеллектуальной  жизни. Вторая - ориентировалась на марксизм с его идеей классовой

предопределенности  социального бытия и сознания. «Триумфальное шествие этих

антипозитивистских  и даже антинаучных концепций, - пишет  Каради, - отодвинуло

наследие Дюркгейма  в заводь интеллектуального застоя»47.

Он продолжает. Первое послевоенное поколение, занимавшее центральные позиции

в системе преподавания социальных наук – Ж. Гурвич, Р. Арон, К. Леви-Стросс, Ж.

Фридман, Ж. Стётцель – означали разные направления исследовательской деятельности.

Гурвич, опираясь на классические работы Маркса, Прудона, Вебера и Дюркгейма

сконструировал  собственную типологию восприятия социальных явлений. Арон,

овладевший наследием немецкой истории философии и ангосаксонской политической

наукой, анализировал специфику развитого индустриального  общества. Арон добился

того, что в 1958 году в системе французского высшего  образования был введен диплом по

социологии (licence de sociology). Стётцель внес существенный вклад в изучение

общественного мнения во Франции. Фридмен стал инициатором изучения

индустриальных  отношений, основываясь на англо-саксонской исследовательской

технике. Леви-Стросс широко опирался на фунционалистскую социологию и на

структурную лингвистику  в своих блестящих антропологических  исследованиях.

«И хотя все  эти представители первого послевоенного  поколения часто

использовали  лицемерные ссылки на своих предшественников из школы Дюркгейма, их

главные авторитеты находились за пределами Франции. Они  опирались на утвердившиеся

направления своих  исследований, получившие признание  за границей. Это в значительной