Появление функционализма как способа изучения культур связывают с работами Б. Малиновского и А. Рэдклифф-Брауна. Сильное влияние на становление этого направления оказали Г. Спенсер и Э. Дюркгейм.
Особенностью функционального подхода является рассмотрение культуры как целостного образования, состоящего из элементов, частей. Важнейшая задача — разложение целого (культуры) на составные части и выявление зависимостей между ними. Данное направление в изучении культур в большой степени ориентировано на раскрытие механизмов действия и воспроизводства социальных структур. Каждая "атомарная клеточка" культуры исследуется не в качестве случайного или ненужного (вредного, архаичного) образования (пережитка), а как выполняющая определенную задачу, функцию в социокультурной общности. Более того, нередко отдельный элемент играет не просто присущую ему роль (назначение), а представляет собой звено, без которого культура не может существовать в качестве целостного образования. Для функционалистов практически не представляют интереса исторические изменения культур; их волнует, как действует культура "здесь и сейчас", какие задачи она решает, как воспроизводится.
В процессе культурологических исследований понятие "функция" получило два основных значения. Первое — указание на ту роль, которую определенный элемент культуры выполняет по отношению к целому, и второе — обозначение зависимости между частями, компонентами культуры.

Основными представителями функционализма в социально-культурной антропологии были Рэдклифф-Браун и Б.Малиновский. Они целиком восприняли от своих предшественников отношение к обществу “дикарей” как к упрощенному варианту общества вообще. Б.Малиновский, например, не раз подчеркивал, что антропологи для достижения своих задач (выявление и формирование универсальных экономических законов) в принципе могли бы изучать и свое собственное общество, но первобытное больше для этого подходит хотя бы потому, что “посредством познания человеческой природы, проявляющейся в форме, ...отличной и чуждой нам, мы прольем свет на нашу собственную природу.” [7]

Функционализм отличался резкой сменой познавательной направленности - причинно-следственная проблематика эволюционистской антропологии уступила место проблемам изучения функциональных связей общества. Функционалисты отказались от рассмотрения социальных явлений только во временном их развитии как простое чередование пережитков и заимствований в исторической последовательности, но считая культуру каждого народа системой институтов ( норм, обычаев, верований), призванных выполнять необходимые общественные функции, предметом изучения сделали процессы функционирования.

Критикуя эволюционизм, функционалисты никогда не отрицали самого процесса эволюции; они лишь скептически относились к возможности получить достоверный и системно связанный фактический материал, позволяющий делать обоснованные выводы об эволюции общества и культуры на протяжении истории человечества, особенно на самых ранних ее этапах. Недоверие функционалистов было основано на утверждении, что все существовавшие в данное время народы, даже самые примитивные из них, прошли одинаковый в хронологическом смысле исторический путь. Из этого утверждения делается вывод, что “дикарей” и “варваров” современности нельзя рассматривать как прямых предков “цивилизованных” народов, как это делали классики эволюционизма.

На формирование теоретических концепций функционалистов существенное влияние оказали не только идеи предшественников, но и выводы, полученные в результате собственных практических исследований конкретных народов, которые начали активно проводиться в этот период. Например, опыт изучения Рэдклифф-Брауном систем родства австралийских аборигенов сказался на формировании некоторых положений доктрины исследователя. В частности, взгляд на социальную жизнь коренных жителей Австралии как на однозначно регламентированную системами родства, привел ученого к утверждению о жесткой структурированности всякого общества как такового.